Тупиковая модель развития отечественного производства. Что делать?

Глобальные изменения структуры управления того, что еще вчера называлось отечественным народным хозяйством, происходили буквально на наших глазах. Это позволяет «в зоне прямой видимости» рассмотреть процесс реформирования и оценить его первые результаты. С определенной степенью условности можно выделить два больших этапа произошедших реформ. К первому отнесем начавшийся на волне рыночного романтизма процесс приватизации 1990-х годов, а ко второму – более осознанный процесс приватизации и реформирования промышленности с созданием соответствующей управленческой модели, который начался уже после 2000 года.

В течение первого этапа были приватизированы предприятия бытового обслуживания, общепит, магазины, производство товаров народного потребления (ТНП), строительство и так далее, а также откровенно выгодные сырьевые предприятия. То есть то, что лежало на поверхности. На втором этапе реформированию подвергались более «тяжелые» активы, в том числе ОПК, конструкторские бюро, стратегические предприятия и так далее. То есть то, что стоит на рубеже технологической конкурентоспособности страны.

Несмотря на возможную критику, в настоящей статье не будет приведено никаких статистических материалов, таблиц. Их достаточно много. Основываясь на разрешении, полученном от Вильфредо Парето, более подробно остановлюсь на стратегическом видении проблемы, оставив ее детальное исследование ученым, которые имеют соответствующий аппарат и никак не ограничены размерами своих трудов.

Итак, на втором этапе была создана модель системы управления отечественной промышленностью под условным названием «матрешка» в виде огромных государственных холдингов (госкорпораций). В отличие от первого этапа, когда создание управляющих компаний осуществлялось пусть бессистемно, но все-таки с учетом рыночных методов, пресловутые «матрешки» создавались преимущественно государством. Так корпорация «Ростех» (до 23 июля 2014 года – «Ростехнологии») создана на основе имущественного взноса, осуществляемого РФ в конце 2007 года. В ее состав входит свыше 700 организаций, из которых сформировано 13 холдинговых компаний. Восемь из них – в оборонно-промышленном комплексе, пять – в гражданских отраслях промышленности. Примерно в это же время появилась «Объединенная судостроительная корпорация» – крупнейшая судостроительная компания России, которая учреждена в 2007 году со 100% акций в федеральной собственности. На сегодняшний день корпорация интегрирует порядка 60 верфей, конструкторских бюро и судоремонтных заводов страны, на которые приходится 80% продукции отечественного судостроения.

В состав объединенной промышленной корпорации «Оборонпром», многопрофильной промышленно-инвестиционной группы в области машиностроения и высоких технологий, входит «Объединенная двигателестроительная корпорация» (ОДК), которая объединяет более 85% активов отрасли и является дочерней компанией, как и «Вертолеты России». Есть также «ОАК» и многие другие госкорпорации, сформированные на одинаковых принципах.

Цели создания перечисленных «матрешек» вполне понятны. К ним относится купирование негативных моментов, связанных с приватизацией и последующим развалом производств, имевшим место на первом этапе, восстановление управляемости, сохранности технологий, рабочих навыков. Следующим перечнем уже более интеллектуальных целей было:

получить возможности повышения управляемости,
освоить новые техники за счет концентрации ресурсов,
использовать эффект масштаба по аналогии с чеболями и сюданами,
иметь выгоды от синергетического инвестирования, лоббирования интересов и другие преимущества, которыми обладают крупные промышленные группы.

Однако в реальности получилась псевдорыночная модель управления промышленностью, которая не может быть эффективной по определению. Более того, собственно приватизация большинства предприятий была проведена формально, без понимания ее экономического смысла, а исключительно для того, чтобы внести государственные пакеты акций предприятий в уставный капитал очередного холдинга. Как показало время – это не сработало.

Что в результате? Управляющие холдинги стали коммерческими предприятиями и активно начали внедряться в межкооперационные связи подконтрольных предприятий, получать отчисления на содержание, дивиденды, оплату различных услуг, от которых невозможно отказаться и так далее, что позволило им обеспечить солидный денежный поток, который в свою очередь позволяет им выплачивать высокие зарплаты и обеспечивать вообще «сносное» существование. Вот и создана питательная среда для «людей без биографий», часть которых, как носители управленческого кода госкорпораций, стала перемещаться на подконтрольные предприятия, не считаясь ни с чем, поскольку бывшие региональные «обкомы» (в отличие от советского времени) вообще отстранены теперь от влияния на эти процессы. Холдингами получены огромные права на управление имуществом предприятий, которое расположено на территории практически всей России, частично – непосредственно в центрах российских мегаполисов. Возможность влиять на хозяйственные процессы позволила создать при холдингах сопутствующие инфраструктурные общества, которые отвечают (и имеют гарантированный заработок) за сопутствующие бизнес-процессы, начиная от охраны, страхования, IT-обеспечения, до клиринга и организации питания. Понятно, что этот оборот оказался также выведен из чисто рыночного поля.

При этом собственно правовое, финансовое взаимодействие с органами власти, в том числе с оставшимися профильными министерствами, осуществляется предприятиями напрямую. Участие холдингов в этом процессе (в лучшем случае) остается на уровне согласования. То же и в отношении государственных средств, поступающих на предприятия в рамках федеральных целевых программ (это не «заработанные» за счет доминирующего положения деньги холдингов), и украшающих сайты холдингов новых разработок, которые являются результатом самостоятельной работы входящих в холдинг предприятий. Относительно небольшие (по численности) холдинги пытаются создать системы тотального контроля над десятками подчиненных предприятий, на которых работают тысячи сотрудников, за счет удаленного управления движением денежных потоков, закупками, учетом, договорной работой и даже сбытом продукции. Это приводит к сверхцентрализации управления, коммерческой деятельности, которого не было даже в плановой экономике.

Влияние государства на процесс управления промышленностью образно можно представить в виде реостата, который движется по шкале от крайней левой точки (полное отсутствие влияния государства на процессы управления) до крайней правой (тотальный контроль). Так вот в настоящее время реостат необоснованно сдвинут вправо. Но чтобы включились непосредственно рыночные инструменты, необходимо начать постепенное перемещение реостата влево. Как это можно сделать?

Учитывая, что наличие «чистого капитализма» в стратегических отраслях может быть чревато…, контроль действительно необходим, по крайней мере, до наступления определенных условий. Как это можно осуществить, исключив при этом влияние приведенных выше негативных факторов? Лучше доверять проверенному. Управление сформированными промышленными группами целесообразно передать управляющим компаниям, структурированным по образу советских главков, отраслевых министерств, которые, не являясь собственниками пакетов акций, получают от государства фиксированную плату за управление и имеют целый ряд ограничений своей деятельности. Среди них:

запрет на осуществление коммерческой деятельности;
согласование своих действий с региональными властями;
выполнение доведенных параметров эффективности;
выполнение плана по новым разработкам;
запрет на более чем определенное стандартами вмешательство в производственно-хозяйственную деятельность подконтрольных предприятий и так далее.

То есть, должны быть разработаны конкретные стандарты управления, которые позволят посредством управляющих компаний осуществлять в отношении каждого предприятия и отрасли в целом согласованную с другими органами власти, регионами, «штабными» министерствами государственную промышленную политику. Такие управляющие компании должны стать своего рода кураторами предприятий, но никак не собственниками и не параллельной властью. Как это ни странно, но именно возврат к элементам старой структуры управления (не путать с переходом к социалистической экономике) позволит перезапустить рыночные механизмы деятельности и значительно передвинуть воображаемый реостат влево. Кстати, именно в предложенной выше схеме управления успешно могут быть использованы ранее отмеченные преимущества «чеболизации», стратегического планирования.

Целесообразно также внести изменения в процесс исполнения государственного оборонного заказа. В этих целях необходимо исключить контроль ценообразования со стороны института военных представителей, оставив за ними только контроль качества. В настоящее время среди предприятий – участников соисполнения оборонного заказа – в выигрышном положении оказываются только конечные продавцы, которые получают сверхприбыль. Поставщики же вынуждены компенсировать убытки от производства продукции по установленным военными приемщиками ценам за счет прибыли от реализации гражданской продукции, цену на которую предприятия устанавливают самостоятельно. Исключение контроля цен военными представителями позволит обеспечить рыночное распределение прибыли между всеми соисполнителями оборонного заказа при неизменной конечной цене. Либо перевести всех соисполнителей на одну акцию.

Необходимо учитывать, что до сих пор производство части ТНП, товаров для бизнеса, расположено на стратегических предприятиях, в том числе и в ОПК. Это наследие советского прошлого и объявленного в перестроечные годы курса на конверсию оборонных производств. В настоящее время такое производство сокращается, постепенно замещаясь импортными товарами. Происходит это вследствие того, что ТНП являются непрофильной продукцией для таких предприятий, а также тем, что отношение к производству, ценообразованию, маркетингу, закупкам как к ТНП, так и к специальной продукции. на заводах осталось одинаковое, что само по себе в корне неверно. С учетом этого, ради обеспечения сохранности того, что еще осталось (а это часто высокотехнологичные товары), необходимо выделять такие производства вместе с производственными мощностями (которые, как правило, и так излишние) и реализовать.

Необходимо проводить постоянную работу по устранению последствий советской военной доктрины, реформировать предприятия с тем, чтобы уходить от понятия «завод полного цикла» (от руды до готовой продукции), развивать производственную кооперацию и специализацию производств на ключевых компетенциях. Это, собственно, и есть прямой функционал управляющих компаний (обязательное требование упоминаемого выше стандарта управления), которые должны из представленного в их распоряжение материала «выкроить» жизнеспособную структуру.

Только после выполнения комплекса мер (в том числе и предложенных в настоящей статье) по повышению эффективности государственного управления можно будет говорить о привлечении к участию в уставном капитале реальных собственников. Хотя, конечно, возможен вариант, при котором потенциальный собственник может участвовать в процессе реформирования группы с отсроченными обязательствами по приобретению пакета акций после наступления заранее установленных условий.

Источник изображений: Фотобанк Фотодженика

+3764 Владимир Боглаев Генеральный директор, Вологда 04 августа 2015, 22:10

Алексей Пидоря пишет: Владимир, при всем уважении, Скажите о глобальном, с высоты своего опыта. Что думаете? Только в тему.

Хорошо, давайте тему. Главная ошибка автора в том, что он считает что кто то следует некой тупиковой модели развития и ни как не может перейти (хоть старается) на нетупиковую. По той причине, что постоянно об этом говорят СМИ, но анализ реальных управляющих действий говорит о том, что это не тупиковый, а плановый путь движения. Что делает любые попытки посоветовать его изменить не только бесполезными для тех, кому Вы хотите посоветовать, но и вредными, если Ваши советы будут слишком громкими. Об этом говорит мой опыт и анализ своих хождений по этой теме. Подробно я это изложил в статье http://worldcrisis.ru/crisis/1686653 ВТО. Все идет по плану? После сокрушительного провала декларативной программы «Четырех И», а также дискредитации дееспособности существующих отечественных механизмов, направленных на модернизацию и инновационное развитие, волей-неволей в голову приходят мысли о кризисе и коллапсе, об отсутствии хоть кому-то понятной промышленной политики в России и вообще о способности нынешней экономической элиты направить страну на путь развития и приступить таки к осуществлению новой индустриализации с 25 млн новых рабочих мест. Если же отбросить эмоции и спокойно проанализировать ситуацию, то начинаешь видеть другую логику в действиях нашей элиты (точнее, части элиты). Логику, которая предусматривает именно такие действия, такую риторику, такую промышленную и экономическую политику, которую мы и наблюдаем. Мысли о неэффективном управлении возникают из-за несоответствия представленных нам целей и достигаемых результатов. При этом я не склонен считать тех, кто нами управляет, беспросветными дилетантами, которые, проваливая один план за другим, продолжают, оставаясь на своих местах, испытывать терпение электората. Проще предположить, что существует некая другая целевая программа, при осуществлении которой мы находимся в графике, а очевидные для большинства меры по смене тренда деградации страны декларируются не для их осуществления, а с целью успокоить общественность, отвлечь внимание от текущего негатива и выиграть время. Вхождение страны в ВТО является превосходным подтверждением данного предположения. Вспомним заявленные ожидаемые плюсы от вступления, наиболее привлекательными из которых были: - повышение инвестиционной привлекательности и активный приток капитала; - более быстрый рост ВВП (порядка 5 % в год); - занятие достойного места в международном разделении труда, сопровождающегося ростом доли высокотехнологичных производств при их активной модернизации; - снижение инфляции. А что имеем через год после вступления? Бегство капитала из страны превышает все прогнозные показатели, экономика явно в стагнации, производства с высокой добавленной стоимостью продолжают закрываться под шумок развала последнего оплота национальной науки, лежащей в основе появления опережающих время технологий, а также инфляция, предсказуемо высокая из-за продолжающегося неестественно быстрого роста тарифов на услуги естественных монополий, заоблачных процентных ставок и ожидания ослабления рубля как единственного способа поддержать остатки промышленности (не допустив всплеска массовой безработицы) в жестких объятиях ВТО. Продолжающееся с тех пор падение сальдированного финансового результата в стране на фоне преддефолтного состояния территорий, похоже, сегодня ни кого не удивляют и принимается за некую даность. Более того, цифры в десятые доли процента роста промпроизводства (вопрос, на сколько им можно доверять) звучат с экранов ТВ, как отчёт о великих достижениях. А ведь международные эксперты, оценивая последствия вступления России в ВТО, честно предупреждали, что рост ВВП будет достигаться прежде всего за счет ритейла (в основном торгующего импортным товаром) и отраслей, обеспечивающих встречную поставку сырья при проблемах для всех остальной промышленности с высокой степенью передела. Министр экономического развития Алексей Улюкаев раз за разом честно признаёт, что инвестиционная активность в РФ показывет отрицательный рост, а ВВП увеличился (или нет) всего на десятые доли процента (подставить в зависимости от вашего оптимизма в то, что можно жить всё лучше работая всё меньше). Учитывая, что, по его же замечанию, повышения уровня доходов россиян удалось достичь в основном за счет роста доходов бюджетников при нулевом росте промпроизводства, то очевидно, что прогноз крупнейших международных финансовых институтов на сценарий роста ВВП только за счет увеличения темпов обмена «нашего золота» на «импортные бусы» полностью подтвердился, и, по их понятиям, Россия в графике. Но является ли подобный тренд следствием вступления страны в ВТО? Логичнее предположить, что ситуация является следствием не отсутствия, а как раз наличия некой экономической политики, где вступление в ВТО является одним из ключевых мероприятий. Сегодня на любом уровне управления в стране неприятные результаты связывают, как правило, с экономическими проблемами в глобальном, мировом масштабе. Вступление же в ВТО как явно глобалистскую организацию просто шире открыло дверь наблюдаемым нами сегодня кризисным проявлениям в России и значительно снизило наше суверенное право на действия по преодолению очевидных негативных тенденций. Так можно ли считать, что что-то пошло или идет не так? Вряд ли. Ведь мы имеем ситуацию ровно такую, какую предсказывало большинство национальных и зарубежных экспертов и организаций. Не случайно в вопросе вступления России в ВТО на предложенных условиях партии власти в Думе яростно противодействовала не только фракция КПРФ, но и гораздо более лояльные либерал-демократы и справедливороссы (протокол о ратификации был поддержан в Госдуме лишь 238 голосами при 208 голосах «против» и одном воздержавшемся). Поэтому очевидно, что решение о вступлении было абсолютно политическим, и все «срезы» российской элиты прекрасно осознавали, за что они голосуют. Хотя официального перевода текста российских обязательств нет и сегодня! Это лишний раз доказывает вторичность экономической целесообразности для тех, кто принимал решение. Не раз анализировав несоответствие слов и дел в нашей стране и будучи участником очень большого количества дискуссий как на официальных круглых столах, так и в Сети, рискну классифицировать нашу элиту и разделить ее на две неравные части. Первая идеально подходит под определение «компрадорской». Ее представители уверены, что смогут на приемлемых условиях конвертировать свою национальную «элитность» в глобалистскую. Одним из условий этого является содействие ускорению процессам глобализации в России, пускай и за счет сдачи национальных интересов. Вторая – это элита, которая в принципе может оставаться таковой только при экономически сильной и промышленно развитой России, способной еще долго отстаивать свои национальные интересы в рамках объективно неизбежной глобализации мировой экономики. В этом случае все становится очевидным: то, что кажется катастрофой для одних, является достижением для других; то, что кажется отсутствием разумной экономической и промышленной политики для одних, является целевыми ориентирами для других. Мне кажется, что если верх возьмет национально ориентированный бизнес, то появятся и достижения в технологиях, и экономический расцвет, и в глобальном разделении труда нам удастся занять более достойное место, чем просто подносить «чего изволите» (или углеводороды) и надеяться на щедрые чаевые. Последние события в мире – такие как украинские события, цветные революции, убийства национальных лидеров без суда или по судилищу, серьезные проблемы за рубежом у российских бизнесменов, которые уже считали себя частью мировой элиты, – создали особые условия в стране, когда соотношение в численности элит может поменяться. Кстати, «санкционные списки» в этом случае – просто подарок национально ориентированному бизнесу, который имеет все шансы начать контрнаступление. Действия президента по ограничению «зарубежных» свобод представителям власти и явные изменения в ВПК являются для меня показателем того, что первое лицо страны может принять решение (или уже принял) о своем месте в пользу национально ориентированной элиты. Но численный перевес пока явно за компрадор-глобалистами, и возможности влиять на принятие стратегических решений у них достаточно много. За один день или даже месяц политический расклад не поменяется, а значит, не стоит ждать и быстрых изменений в тренде развития страны. Этот тренд будет меняться (или не меняться) с той же скоростью и так же сильно, с какой скоростью и в чью пользу будет меняться соотношение между национально ориентированной и компрадорской элитами. При этом я бы не стал противопоставлять их как сторонников или противников глобализации. Скорее, они отличаются подходами к достижению своих целей в будущем глобальном мире. Как мне кажется, подобная оценка положения в промышленности и экономике страны хорошо описывает прошедшие и происходящие события, а значит, позволяет каждому из нас более осмысленно принимать решение о своих действиях в будущем.